Путь индюка. Книга 1 - Страница 58

Барсук сдавленно ахнул. Ходящая Вокруг спросила:

— А ты уверен, что ему можно это знать?

— Уверен, — ответил Каэссар. — Когда я совершу предписанное, мы с ним покинем загон навсегда.

— Отлично, — сказала Ходящая Вокруг. — Тогда я тоже не буду изображать дурочку. Так что там дальше с тобой приключилось?

— Я освободил дух Джулиуса Каэссара из ловушки, в которой он томился миллион дней, — сказал Каэссар. — Я больше не орк, мое тело теперь — аватар древнего бога. Когда отряд Питера Пейна покинет загон, направляясь в Барнард, ты сможешь рассказать об этом всем, до этого — никому не рассказывай. Я убил рыцаря Хайрама и покинул экспедицию, некоторое время я проведу у тебя в гостях, а потом отправлюсь в Асгард, и Барсук станет моим проводником. Я буду являться к тебе в снах, а может, и наяву, посмотрим, как получится.

— Разве Джулиус Каэссар был богом? — спросила Ходящая Вокруг. — Я всегда считала, что он был последним правителем Единого Барнарда, а с его смертью начался бэпэ.

— Так и есть, — согласился Каэссар. — Но, умерев, Джулиус Каэссар обрел божественную сущность, и лишь козни Красса Содомита не позволили ему занять достойное место в Асгарде. Теперь я должен помочь ему его занять.

— Понятно, — сказала Ходящая Вокруг. — Ну вот, руки ему я связала. Что с ним теперь делать?

— Барсук, забирайся под лавку и лежи там, — приказал Каэссар. — А я бы хотел поесть и помыться. Позови кого-нибудь из внуков.

— Разве им можно тебя видеть? — удивилась Ходящая Вокруг.

— Меня можно, Барсука нельзя, — разъяснил Каэссар. — Кстати, надо бы ему кляп в рот вставить.

— Не надо кляп в рот, — подал голос Барсук. — Я буду молчать.

— Все равно вставь, — сказал Каэссар. — Мало ли что этой скотине в голову взбредет.

На следующий час Каэссар уступил управление телом Серому Суслику. Тело помылось, сытно поужинало и поздоровалось с добрым десятком орков и орчанок, то и дело заглядывавших в вигвам Ходящей Вокруг по разным поводам. У кого-то соль внезапно закончилась, у кого-то пряности, кто-то решил вдруг попросить совета у мудрой женщины… Увидев Серого Суслика, они все как бы удивлялись, радостно приветствовали его и начинали выспрашивать подробности похода к Плохому Месту. Что там было, почему он вернулся один, где остальные орки…

— Вы всё узнаете в свое время, — отвечал Серый Суслик на все вопросы. — А пока оставьте меня, ибо недосуг мне сейчас.

Серый Суслик говорил спокойно и уверенно, он не выстраивал словесные цепочки, как раньше, он говорил как человек, не заботясь о том, чтобы не показаться слишком умным. Это удивляло орков даже сильнее, чем окровавленный меч Хайрама, небрежно брошенный на лавку.

Ясно было, что слух об удивительном возвращении Серого Суслика быстро распространяется по загону. Того и гляди, полубоссы пожалуют. Но Каэссара это не беспокоило, он, наоборот, этого ждал.

«Театр имеет свои законы», мысленно сообщил он Серому Суслику. «Политика строится по законам театра, и легенды о богах тоже строятся по законам театра. Не надо суетиться сверх меры, пусть законы исполняются».

«А что такое театр?» спросил Серый Суслик.

Каэссар мысленно засмеялся и показал Серому Суслику ряд мысленных картинок, в которых Серый Суслик ничего не понял.

«Жаба ты необразованная», насмешливо подумал Каэссар.

Но его насмешка было добродушной, в ней не было ни злости, ни презрения.

И вот полубосс явился, это был Глубокий Багрец. Без лишних слов он подошел к Серому Суслику, занес руку, чтобы ухватить его за ворот и сдернуть с лавки. Полубосс очень удивился, обнаружив острие меча перед самым своим носом.

— Не размахивай руками без нужды, — посоветовал ему Каэссар. — От этого дурной запах распространяется. Лучше скажи, зачем пришел.

Глубокий Багрец отступил на два шага, потряс головой, сгоняя с лица изумленное выражение, и сказал:

— Добрый господин интересуется.

— Чем интересуется? — спросил Каэссар. — Яснее выражайся, а то бормочешь как жаба.

Глубокий Багрец покраснел лицом, оправдывая свое прозвище. Серый Суслик понял, что полубосса вот-вот одолеет дикая ярость, он станет ругаться, а то и драться начнет… Придется его убить, а это неправильно, Глубокий Багрец — орк неплохой, не то что Барсук.

«Хорошо, убедил», мысленно произнес Каэссар, а вслух сказал:

— Извини, не хотел тебя оюижать. Ты хотел сказать, что меня Стентон к себе кличет?

— Добрый господин Роджер Стентон требует тебя к себе, — произнес Глубокий Багрец, чеканя каждое слово. — Быстро.

— Ну так пошли, — сказал Каэссар.

Вставил меч в ножны за спиной (каждый раз, когда Каэссар делал это движение, Серому Суслику казалось, что меч срубит ему голову), накинул плащ и вышел из вигвама.

— Я еще вернусь, — бросил он Ходящей Вокруг на прощанье.

Через пять минут он поднимался по ступеням на крыльцо балагана. Глубокий Багрец, топающий позади, кашлянул и сказал опасливо:

— Дай, вперед пройду, доложу как положено.

— Доложи, — согласился Каэссар и посторонился.

— О добрый господин! — воскликнул Глубокий Багрец, открывая дверь пастушьего кабинета. — Привел я Серого Суслика, только…

— Что только? — донесся изнутри голос Стентона.

Глубокий Багрец затруднился ответить, вместо ответа он развел руками.

— Уйди с дороги, — тихо сказал Каэссар.

Глубокий Багрец сделал шаг в сторону, Каэссар увидел пастуха и неожиданно расхохотался. Его почему-то очень развеселил медальон-амулет, висящий на тонкой золотой цепочке на шее пастуха. Что веселого Каэссар нашел в этом амулете, Серый Суслик не понял, понял лишь, что это на самом деле какой-то древний артефакт, не очень ценный, но полезный.